Смерть…

Да сколько можно говорить о ней?! И всё одно и то же, и помнить о ней надо, и жить надо так, словно умрешь завтра, и скольких мы уже потеряли, и решения, про которые пел Dolphin, те самые, что перед лицом неминуемой смерти. И тут же прицепом тащится никчемность целей общества потребления, смысл бытия, забота о близких и себе самом, предопределённость и неопределённость всего и вся; бесконечное, абсолютное, вселенское одиночество...

Помним, знаем и скорбим, когда уже поздно. Да, это страшно, смотреть на близкого человека и думать о смерти, о его смерти, о своей смерти… Поведение сразу изменится, стоит лишь попробовать. Но мы даже не пробуем. Мы же все бессмертные.

Помним, знаем, храбримся и беспечно смотрим на козявки вытащенные из носа. Умрём ведь! В любой день, в любой момент. И близкие умрут, причём все, и тоже в любой момент, и совсем не обязательно в собственной постели от старости или болезни. Каждый из них, каждый человек, из тех, что мы видим случайно и ежедневно, видим первый и последний раз, даже не запомнив его лица, все умрут, все движутся именно в этом направлении, а оно, кстати, единственно верное – тут не поспоришь. Вокруг все без пяти минут мёртвые. Все. Нас давно уже нет. Мы каждый раз видим друг друга в последний раз, но поймём это лишь у ямы, вырытой в земле.

Помним, знаем и отмахиваемся. Времени совсем нет, а то, что осталось в нашем скромном запасе, тратим на то, на что нам диктуют тратить. А кажется всё впереди ещё, прямо-таки необъятное и бесконечное будущее. Почти всё тратим на работу, на жратву, алкашку и сон, остатки же убиваем в быту.

Помним, знаем, понимаем и… Ничего.

А живём один раз. Всего раз. И этот раз последний.